Звезда для Наполеона - Страница 70

Леруа молитвенно воздел руки к небу.

– На сегодняшний вечер? Но это невозможно!

– Я думала, что слова «невозможно» нет в вашем лексиконе, Леруа!

– Конечно, г-жа княгиня, безусловно! Но если бы ваше сиятельство соблаговолили знать, что я завален заказами и что…

– Платье на вечер!..

Марианне показалось, что портной готов заплакать, но одна из его девушек нагнулась к нему и что-то прошептала на ухо. Лицо его прояснилось.

– Да, да, возможно! М-ль Пальмира напомнила мне, что у нас есть белое платье, очень простое, но очаровательное, заказанное г-жой герцогиней де Ровиго, которое может быть…

– Пришлите это платье, – властно оборвала его княгиня. – Я думаю, вы не станете выбирать между этой женщиной и мною! А теперь посмотрим ваши новые образцы. Фанни, проводите м-ль Марианну к себе.

Смущенная и ошеломленная Марианна машинально последовала за камеристкой, не найдя времени отблагодарить эксцентричную княгиню, которая через пять минут после знакомства заказала ей у самого знаменитого в Париже портного полный комплект одежды с такой легкостью, словно это была самая естественная вещь в мире. Чтобы удостовериться, что все это ей не снится, она готова была даже ущипнуть себя. Но, поскольку сон был приятным, она решила не прерывать его, сколько бы он ни длился… Происходящее с ней было лишено всякого смысла! Она прибыла сюда, испытывая стыд и недоверчивость, опасаясь одного из тех ужасных приключений, которые так хорошо описывала мистрис Анна Редклиф. А с ней говорили только о кружевах и атласе!..

Она вдруг подумала о рапорте, который должна написать сегодня вечером для Фуше: изобилие пустой болтовни и сплетен. Интересно было бы увидеть, какую он сделает мину, читая описание ножных корсетов маркизы Висконти или обстоятельные излияния г-на Леруа! В сущности, если бы ей удалось убедить его, что она не в состоянии запомнить ничего, кроме пустяков, все было бы в порядке. Она никого не предала бы, а Фуше, может быть, оставил бы ее в покое.

Когда Фанни закрыла за собой дверь небольшой светлой комнаты, расположенной в примыкающей к главному зданию пристройке и где уже находился ее немудреный багаж, Марианна неожиданно для себя запела вполголоса песенку, которую сегодня утром насвистывал на улице какой-то мальчишка. Она ощутила безудержный прилив веселья. После смерти тетки Эллис не спела ни единой потки… Но, в конце концов, эта внезапная эйфория была только естественной реакцией молодости, выражением облегчения, наступившего в уютной обстановке этого изысканного дома после пережитой катастрофы и невозможных обстоятельств, в которые она попадала.

Какое успокоение после неистовства Ла-Манша, после обветшалого поместья Морвана, после тряски в дилижансе и ужасов Сен-Лазара излучала эта легкая мебель серо-голубой расцветки Директории и стены, обтянутые тканью с портретами выдающихся людей: свежее творение г-на Оберкампа и его фабрики в Жуиан-Жоза! И Марианна пела, не чувствуя ни малейших угрызений совести.

Снаружи остались холод, дождь, грязь и угрожающие тени Морвана и Жана Ледрю. Но ни тот, ни другой не отыщут ее под крышей вице-канцлера Империи, и теперь Марианна мысленно даже поблагодарила Жозефа Фуше. Однако еще видно будет, кто окажется хитрей. Раз он решил против ее воли получить от нее пользу, она постарается заплатить, как он того и заслуживает, фальшивыми монетами. Тем более что он не может заставить ее взламывать замки или распечатывать письма. А когда он обнаружит наконец, что от нее нет никакого прока, она будет уже далеко.

Сколько есть красавиц юных,
Убегающих бездумно
От забот грядущих будней…

Последняя нота замерла на губах Марианны, в то время как импозантный мужчина, аккомпанировавший ей, энергично брал заключительные аккорды. Наступившая тишина испугала девушку. Музыкальный зал, где она пела, был просторным. Темнота ночи скрадывала его глубину, и весь свет от большого серебряного канделябра, стоявшего у рояля, сконцентрировался на его золоченой поверхности. Марианна не видела никого из тех, кто ее слушал. Она знала, что здесь присутствует м-м Талейран, а также Шарлотта, ее приемная дочь: девочка лет одиннадцати с еще неопределенными чертами и наивной улыбкой, со своим воспитателем, г-ном Феркоком. Однако она не могла разглядеть, где они сидят. Она видела только этого важного человека в белом парике, которому ее представили с множеством формальностей. Это был учитель Шарлотты, но вместе с тем и знаменитый музыкант, дирижировавший в Консерватории, по имени г-н Госсек. И это особенно волновало ее, потому что княгиня ожидала, какой вердикт он вынесет.

Ей не терпелось узнать, какой голос у ее новой лектрисы и какова ее манера петь. Собственно, г-н Госсек пришел на урок к Шарлотте, и его упросили послушать Марианну. И теперь она ждала, с неудержимой боязнью сжимая влажные руки, что изречет этот грубо очерченный рот.

Она понимала всю нелепость положения. Ведь она пела так, как привыкла делать это в Селтоне, то есть совершенно естественно. Однако она ожидала приговора, словно от него зависела ее жизнь.

Откровенно говоря, не похоже было, что Госсек готов дать волю своим чувствам. Он положил руки на колени и продолжал сгорбившись сидеть у рояля в желтом свете канделябра. Остальные, очевидно, затаили дыхание, ибо их было и не слышно, и не видно. Возможно, они боялись высказать мнение, с которым маэстро мог не согласиться.

Нервничавшая Марианна была на грани того, чтобы забыть правила приличия и нарушить напряженную тишину, когда Госсек, повернувшись, поднял к ней свое большое лицо с римским профилем: