Звезда для Наполеона - Страница 43

– Он мне еще ничего не сделал, – возразила она, тронутая тем, что он беспокоится только о ней, – но надо отыскать возможность убежать отсюда нам обоим. Потому что поодиночке мы ничего не сделаем. А пока я пришла просить вас продолжать лгать вместе со мной. Вожак бандитов верит, что…

И она начала рассказывать о ее взаимоотношениях с Морваном… Как и раньше, Жан внимательно слушал ее. Но на этот раз, когда она закончила, теплый огонек потух в глазах бретонца. Обхватив руками сомкнутые колени и уткнув в них подбородок, он заметил:

– Если я позволю себе высадиться в Англии, я снова попаду на понтон! И на этот раз только Бог знает, когда я оттуда выберусь! Если только вообще выберусь!

– Но дело идет не о вашем возвращении туда! Надо просто потянуть время. Если вы согласитесь, я смогу выиграть несколько дней, а может быть, всего несколько часов, которых хватит, чтобы обеспечить наше бегство. Продержитесь до следующей ночи! Тогда я узнаю, где ключи от этой цепи, и мы убежим, убежим вдвоем, потому что у меня нашелся друг в этом змеином гнезде. Но если вы скажете ему всю правду в случае, если он спросит, нас ничто не спасет!

Жан медленно повернул голову. При виде его застывшего лица холодок пробежал по спине Марианны. Неужели он еще сомневается в ней? Он так ее разглядывал, словно хотел проникнуть в самые глубокие тайники ее души. Она хотела говорить, попытаться убедить его, но он жестом остановил ее:

– До какой степени я могу доверять тебе? Ты олицетворяешь все, что мне ненавистно и с чем я веду борьбу. Если ты приготовила мне ловушку, я погибну, ибо со мной нет больше Блэка Фиша! А я еще кое-кому нужен! Нет… беги, даже этой ночью, раз ты можешь, и оставь меня в покое. Я как-нибудь сам выпутаюсь!

– Об этом не может быть и речи! Без вас я не убегу! Тем более теперь, когда вы под подозрением. Тогда уж вы наверняка погибли! С приходом дня Морван без объяснений перережет вам горло.

– И для тебя действительно многое зависит от моего спасения? Но почему?

Почему?.. По правде сказать, Марианна не смогла бы дать вразумительный ответ, но в ее сознании это было совершенно естественно. Совместное бегство из Плимута и пережитые опасности соединили их друг с другом незримыми нитями. Поведение Жана, оказанное им покровительство и теплое товарищеское отношение проложили дорогу к ее сердцу. Она презирала бы себя, оставив его без надежды на помощь в руках Морвана. Но как все это объяснить ему, если ей самой не совсем понятно?

Жан явно ожидал от нее ответа. Он придвинулся к Марианне, и она почувствовала его дыхание на своей шее. Очень осторожно он повернул ее голову к себе, пытаясь прочесть в глазах ее тайные мысли. Прямо перед ней оказались его голубые глаза с застывшим в них вопросом. Губы юноши подрагивали, когда он настойчиво повторил:

– Ответь мне, девочка! Почему ты хочешь спасти меня? Из жалости?

– О, нет! Не из жалости! Может быть… из дружеских чувств.

– Ах, только из дружеских чувств…

Он казался разочарованным. Его рука нехотя скользнула по шее Марианны, прошла по округлости плеча и остановилась у локтя, словно он не мог решиться убрать ее совсем. Марианна испугалась, что огорчила его. Она спросила:

– Разве вы не хотите, чтобы я была вашим другом? Мы вместе подверглись стольким опасностям… и затем вы спасли меня, когда те люди на берегу хотели убить меня.

– Это было вполне естественно! Не мог же я допустить, чтобы тебя, как барашка, зарезали на моих глазах. Любой порядочный человек поступил бы так же.

– По-моему, именно порядочных людей трудней всего встретить. Будь что будет, это решено. Я остаюсь с вами.

Жан ничего не ответил. Воцарилась такая глубокая тишина, что Марианна, казалось, слышала биение своего сердца. В риге было тепло, а его рука еще теплей. Она ощущала ее жар сквозь ткань рукава, и это, непонятно почему, ободряло ее.

Пламя свечи затрепетало. Оно должно было скоро погаснуть, но Марианна не собиралась уходить. Девушка понимала, что все уже было сказано, что молчание Жана говорит о его согласии, но ей было удивительно приятно находиться рядом с ним. Снаружи завывал ветер, а в уютном соломенном гнезде царило тепло. Это была тихая гавань среди тревожного мира, и Марианна старалась не замечать цепь, приковавшую Жана к стене. Она вспомнила книгу с подобной историей, в которой влюбленная девушка накануне казни пробирается в тюрьму к своему жениху, приговоренному к виселице. Эта ночь немного напоминала ту, в книге, название которой она забыла. Конечно, за стеной не возводился эшафот, но в любой момент по приказу Морвана один из его людей мог превратиться в палача.

Рука Жана медленно поднялась до ее плеча. Повернув к нему голову, она увидела, что он смотрит на нее и что его глаза удивительно блестят. Он прошептал охрипшим голосом:

– Я счастлив иметь тебя своим другом… но я надеялся на другое… Я надеялся хоть немного понравиться тебе. Когда я обнимал тебя на «Чайке», ты не сопротивлялась.

– Но… вы же нравитесь мне. Особенно теперь, когда я полностью вижу ваше лицо. И мне было приятно, когда вы целовали меня. Это… да, это придало мне мужества.

– Тогда… если я снова попытаюсь?

Она ощутила, как он одной рукой обнял ее за талию, чтобы привлечь к себе, но вместо ответа удовольствовалась улыбкой, закрывая глаза в ожидании поцелуя. Это правда, он нравился ей. От него исходили ароматы моря, из объятий которого им едва удалось вырваться. Глаза его были небесной голубизны и такие ласковые! В их лазурной глубине таилась тоскливая мольба. Может быть, он любил ее! Он был первым мужчиной, приблизившимся к ней с ее согласия, ибо поцелуй, который сорвал с ее губ Язон Бофор, не шел в счет. Но этот прикованный цепью человек, чьи губы вздрагивали так близко у ее лица, одновременно и волновал и смущал. Она хотела, чтобы он был счастлив, чтобы благодаря ей, за которую он снова завтра поставит на карту свою жизнь, он познал хоть немного радости. Она позволила поцеловать себя, уложить на солому и даже обвила руками шею юноши, чтобы продлить сладостное ощущение.