Звезда для Наполеона - Страница 135

135

Оба архитектора приветствовали дам с изысканной вежливостью и сообщили Марианне, что они были сегодня на Лилльской улице, чтобы посмотреть, как обстоят дела.

– Его Величество Император, – добавил Шарль Персье, – поставил нас в известность, что работы должны быть произведены таким образом, чтобы вы, мадемуазель, могли войти во владение домом в кратчайший срок. Так что нам нельзя терять времени. Тем более что особняку нанесен большой ущерб.

– Мы также, – взял слово Персье, – позволили себе уже сейчас принести вас несколько проектов планировки, которые мы подготовили на всякий случай, просто ради удовольствия запечатлеть некоторые идеи, на наш взгляд, отлично подходящие этому старому дому.

Глаза Марианны во время выступления этого хорошо спевшегося дуэта перебегали с одного на другого, с малыша Персье на великана Фонтена, пока не остановились на свитке бумаг, одна из которых уже была развернута на столе. Она мельком увидела мебель в римском стиле, помпейской фризы, алебастр, позолоченных орлов и победные эмблемы.

– Господа, – начала она мягко, стараясь подчеркнуть легкий иностранный акцент, который мог бы подтвердить ее венецианское происхождение, – можете ли вы ответить на один вопрос?

– Какой?

– Существуют ли какие-нибудь документы, устанавливающие, каким был особняк д'Ассельна перед Революцией?

Оба архитектора переглянулись с плохо скрытым беспокойством.

Они знали, что должны будут работать для одной итальянской певицы, пока еще неизвестной, но ожидающей самого высокого признания, певицы, которая могла быть только последним любовным капризом Императора. И они ждали встречи с особой капризной, может быть, взбалмошной, которую нелегко будет удовлетворить. Начало беседы, похоже, подтверждало их опасения. Персье покашлял, чтобы прочистить горло.

– Для внешнего оформления мы, безусловно, найдем документы, а вот для внутреннего… Но почему, мадемуазель, вас так интересуют эти документы?

Марианна прекрасно поняла, что кроется за этими словами: чего ради первозданное состояние старого французского особняка может интересовать эту дочь Италии? Она поощряюще улыбнулась им.

– Потому что я хочу, чтобы мой дом был по возможности таким, как до беспорядков. Все, что вы мне тут показываете, очень красиво и соблазнительно, но это не то, чего я желаю. Пусть особняк обретет свой прежний вид, и больше ничего!

Персье и Фонтен дружно воздели руки горе, как танцоры в тщательно отделанной фигуре балета.

– Восстановить стиль Людовика XIV или XV? Но, мадемуазель, позвольте заметить, что это вышло из моды, – сказал Фонтен укоризненным тоном. – Такого больше не делают, это старье в обществе не ценится. Его Величество Император считает необходимым…

– Его Величество прежде всего считает необходимым удовлетворять мои желания, – мягко прервала его Марианна. – Я прекрасно понимаю, что восстановить внутреннее убранство в первозданном виде невозможно, так как мы не знаем, как оно выглядело, но я думаю, что вам достаточно сделать все в соответствии со стилем дома и особенно, особенно в духе висящего в зале портрета.

Наступило молчание, такое глубокое, что Фортюнэ зашевелилась в своем кресле.

– Портрет? – спросил Фонтен. – Какой портрет?

– Да как же, портрет мо…

Мариана спохватилась. Она чуть не сказала «портрет моего отца», а певица Мария-Стэлла не могла иметь ничего общего с семьей д'Ассельна. Она глубоко вздохнула и быстро заговорила:

– Великолепный портрет мужчины, который мы видели сегодня утром – мои друзья и я – над камином в зале. Мужчина – в костюме королевского офицера.

– Мадемуазель, – хором ответили оба архитектора – уверяем вас, что мы не видели никакого портрета.

– Но ведь я еще не потеряла рассудок! – теряя терпение, вскричала Марианна.

Она не понимала, почему эти люди не хотели говорить о портрете. В волнении она обернулась к м-м Гамелен.

– Подтвердите, дорогая, что вы тоже его видели.

– Действительно, я его видела, – встревоженно сказала Фортюнэ. – И вы утверждаете, господа, что в том зале не было никакого портрета? Я ясно вижу его перед собой: удивительно красивый и благородный мужчина в форме королевского полковника.

– Клянемся честью, сударыня, – заверил Персье, – мы не видели его, поверьте, если бы мы там что-нибудь увидели, мы обязательно сказали бы вам. Все это достойно удивления. Подумать только: портрет один в опустошенном доме.

– Однако он был там, – упрямо настаивала Марианна.

– Да, он был там, – раздался позади нее голос Жоливаля, – но теперь его нет!

Аркадиус, исчезнувший сразу после полудня, вошел в салон. Персье и Фонтен уже спрашивали себя, не попали ли они к помешанным, облегченно вздохнули и с признательностью обернулись к этой неожиданной поддержке. Тем временем Аркадиус, как всегда любезный, поцеловал руки хозяйке дома и Марианне.

– Очевидно, кто-то унес его, – беззаботно воскликнул он. – Господа, вы уже договорились с… синьориной Марией-Стэллой?

– То есть… гм… Еще нет! Эта история с портретом…

– Не принимайте ее во внимание, – печально сказала Марианна.

Она поняла, что Жоливаль желал бы поговорить без посторонних свидетелей. И ей хотелось только одного: увидеть, как уходят эти двое, впрочем, очень симпатичные, и остаться одной с друзьями. Она заставила себя улыбнуться и сказать беззаботным тоном.

– Учтите одно: мое желание увидеть особняк в его прежнем облике неизменно.

– В стиле прошлого века? – пробормотал Фонтен с притворным ужасом. – Вы действительно настаиваете?

135